Ностальгия по подлинному — естественное чувство, которое рождается в повседневной обыденности. Это нечто настоящее и простое, о чем мы забыли. Теперь у нас есть работа, бар, поход в кафе, иногда спорт и все привычные ощущения комфорта, которые нас ограничивают. А раньше мы удивлялись всему и задавались философскими вопросами. В детстве мы много спрашивали зачем и почему. Повзрослев, ступив “на путь к успеху” мы закапываемся в рутине, думая, что так и должно быть. Однако наша тоска по настоящему преследует, и мы пытаемся вырваться из обыденности, испытывая себя различными способами. Эти поиски завели героя нашей истории Сергея на железную дорогу. Однажды с другом он запрыгнул в вагон товарного поезда и ощутил невероятное чувство неизведанности. Получится ли запрыгнуть? Остановится ли состав? Куда он точно едет? Сергей поведал нам историю своего необычного увлечения. рассказал о своем первом разе, курьезных моментах и “возвращении в детство”.
Очарование железной дороги
Все началось с детства. Сейчас мы так выбираемся раза два за лето. С напарником мы знакомы с первого класса. Мне всегда нравилась эстетика железной дороги. Я рос в маленьком военном городке, где мы с ребятами могли бродить и исследовать окрестности с утра и до самого вечера. Рядом проходила железная дорога, которая всегда очаровывала меня. Еще каждое лето я ездил к бабушке. Меня пленил запах и атмосфера поездов — рельсы, чай в вагоне, котел с кипятком… Все сложилось в символы лета и новых эмоций. Во взрослой жизни эти ощущения уходят, появляется много рутинного, порой повседневность захватывает тебя и не дает вздохнуть.
Первый раз
Мне было лет 25, я узнал, что такое американский стиль прошлого века. Там были поезда и путешественники вроде хобо (англ. термин бродяги-рабочие — прим. ред.). После в интернете наткнулся на видео русского парня, который путешествовал по США на товарных поездах. В этот момент меня осенило — охватила необъяснимая потребность сделать нечто подобное. Я даже начал предвкушать эмоции, что соблазняло еще больше. Одному ехать не хотелось. Все же, я не такой безбашенный персонаж, а скорее довольно рациональный офисный планктон. Решиться самому на такое приключение было сложно. Однажды мы с другом тусовались и я ему рассказал про свою идею. “Погнали!” — моментально ответил он. Мы отправились в депо близ Беговой — там много путей и, конечно же, товарные поезда. Приехали, взяли пивка и просидели там часа четыре. Ничего так и не проехало, авантюру отложили. Прошло два года…
Попытка №2
Про таких, как мой друг детства говорят “примерный семьянин” или “банковский клерк”. У Димона двое детей, работа, жена… Но при этом он один из самых находчивых людей, которых я знаю. Услышав о путешествии на поезде, Дима невероятно загорелся. Не последовало никаких выяснений. “Когда едем?” — был единственный вопрос. В этот раз мы изучили карты, подметили ориентировочные стоянки и направления. Но как это ловить поезд? В повседневной жизни все по большей части предсказуемо — ты знаешь, какие эмоции получишь от похода на работу, за кофе, на прогулке по городу с друзьями. Запрыгивая на поезд, не знаешь ничего. Когда ты его поймаешь? Куда точно поедет? Остановится ли? Возвращаешься в детство, когда для тебя все неизведанно.
Про таких, как мой друг детства говорят “примерный семьянин” или “банковский клерк”. У Димона двое детей, работа, жена… Но при этом он один из самых находчивых людей, которых я знаю. Услышав о путешествии на поезде, Дима невероятно загорелся. Не последовало никаких выяснений. “Когда едем?” — был единственный вопрос. В этот раз мы изучили карты, подметили ориентировочные стоянки и направления. Но как это ловить поезд? В повседневной жизни все по большей части предсказуемо — ты знаешь, какие эмоции получишь от похода на работу, за кофе, на прогулке по городу с друзьями. Запрыгивая на поезд, не знаешь ничего. Когда ты его поймаешь? Куда точно поедет? Остановится ли? Возвращаешься в детство, когда для тебя все неизведанно.
Попытка — не пытка
Для жены Дима был на работе, но, на самом деле, отправился со мной в путешествие. В день “X” он явился в белой рубашке и брюках, словно пришел на деловую встречу. Так мы с ним выдвинулись на электричке с Белорусского вокзала чуть дальше от Москвы. Мы поняли, что в столице запрыгнуть на поезд слишком сложно — много внимания, камеры и другие отвлекающие факторы. У нас ни палаток, ни спальных мешков, ни пауэрбэнков… Мы оказались в Кубинке.
Поезда проходили мимо нас на приличной скорости — как запрыгивать, непонятно. Внезапно один состав начинает замедляться. Ноги тряслись, адреналин бил через край. Сейчас или никогда! Запрыгнули! Вагоны заполнены доверху углем. Ехать на такой куче совсем не хотелось. “Сваливаем, тут уголь”, — кричал я Диме. Я спрыгнул, поезд уехал, а Димона нет. Оказалось, он не услышал меня. Я чувствовал себя максимально неловко, написал ему, что спрыгнул, но обязательно сяду на любой следующий поезд и отправляюсь вдогонку. Начал ждать следующий вариант. Пугало, что поезда ходят не так уж и часто — особенно на медленном ходу. Например, угольный состав, на котором остался Дима, прибыл через три часа нашего ожидания. Был уже вечер. Зарядки на телефоне практически не осталось.
После первой такой вылазки, поездки на товарняках стали традицией. Но теперь мы с собой берем экипировку и вещи, чтобы в случае чего перекантоваться. С собой у меня компактный рюкзак, одноместная палатка, спальник и т.д. В любом случае такие поездки не про комфорт — попытка на время вырваться из тепличной городской жизни. От таких условий ловишь приятные ощущения. Приключения — выход из зоны комфорта, новый опыт, который получаешь в неизведанном. Все сопровождается приятным и искренним общением с другом детства.
Для жены Дима был на работе, но, на самом деле, отправился со мной в путешествие. В день “X” он явился в белой рубашке и брюках, словно пришел на деловую встречу. Так мы с ним выдвинулись на электричке с Белорусского вокзала чуть дальше от Москвы. Мы поняли, что в столице запрыгнуть на поезд слишком сложно — много внимания, камеры и другие отвлекающие факторы. У нас ни палаток, ни спальных мешков, ни пауэрбэнков… Мы оказались в Кубинке.
Поезда проходили мимо нас на приличной скорости — как запрыгивать, непонятно. Внезапно один состав начинает замедляться. Ноги тряслись, адреналин бил через край. Сейчас или никогда! Запрыгнули! Вагоны заполнены доверху углем. Ехать на такой куче совсем не хотелось. “Сваливаем, тут уголь”, — кричал я Диме. Я спрыгнул, поезд уехал, а Димона нет. Оказалось, он не услышал меня. Я чувствовал себя максимально неловко, написал ему, что спрыгнул, но обязательно сяду на любой следующий поезд и отправляюсь вдогонку. Начал ждать следующий вариант. Пугало, что поезда ходят не так уж и часто — особенно на медленном ходу. Например, угольный состав, на котором остался Дима, прибыл через три часа нашего ожидания. Был уже вечер. Зарядки на телефоне практически не осталось.
После первой такой вылазки, поездки на товарняках стали традицией. Но теперь мы с собой берем экипировку и вещи, чтобы в случае чего перекантоваться. С собой у меня компактный рюкзак, одноместная палатка, спальник и т.д. В любом случае такие поездки не про комфорт — попытка на время вырваться из тепличной городской жизни. От таких условий ловишь приятные ощущения. Приключения — выход из зоны комфорта, новый опыт, который получаешь в неизведанном. Все сопровождается приятным и искренним общением с другом детства.
Прошло всего 20 минут, и показался поезд. Неожиданно. Появилась гипотеза, что ближе к ночи товарные поезда ходят чаще. Я прячусь в канаве, он остановился. Передо мной мощнейший локомотив, который способен тянуть несчетное число груженых вагонов. Возвращаешься в детские воспоминания. Мне снова повезло на вагон с углем. Отступать нельзя, Дима едет один. Я запрыгиваю, еле-еле вырываю себе место в угле и еду неизвестно куда. “Братан, еду за тобой!” — пишу я своему напарнику. — Будет возможность, сразу спрыгивай и присылай геолокацию”. У Димы сел телефон, сообщение мое он не получил.
Я решил во чтобы то ни стало сойти в Можайске — это последний вариант добраться до дома на электричке. Подъезжая к городу, поезд стал замедляться. Открываю приложение, смотрю скорость — 40 км/ч, 38 км/ч… Судя по пролетающим мимо столбам и деревьям, 30 км/ч казались приемлемым для схода. Смотришь вниз между ваганов и впечатление резко меняется. На часах 10 вечера, ехать дальше совсем не хотелось. Тем более на станции должно было быть людно. Стоя на подножке и готовясь сойти на ходу, ощущаешь мощный адреналин. Мысленно уже смирился покатиться по камням кубарем. Спрыгиваю. На удивление, все прошло гладко, без падений. Дима вышел на связь часа через три. Все это время я здорово переживал, все ли с ним в порядке. Как выяснилось, в своей белой рубашке и брюках он уехал аж до Вязьмы.
Я решил во чтобы то ни стало сойти в Можайске — это последний вариант добраться до дома на электричке. Подъезжая к городу, поезд стал замедляться. Открываю приложение, смотрю скорость — 40 км/ч, 38 км/ч… Судя по пролетающим мимо столбам и деревьям, 30 км/ч казались приемлемым для схода. Смотришь вниз между ваганов и впечатление резко меняется. На часах 10 вечера, ехать дальше совсем не хотелось. Тем более на станции должно было быть людно. Стоя на подножке и готовясь сойти на ходу, ощущаешь мощный адреналин. Мысленно уже смирился покатиться по камням кубарем. Спрыгиваю. На удивление, все прошло гладко, без падений. Дима вышел на связь часа через три. Все это время я здорово переживал, все ли с ним в порядке. Как выяснилось, в своей белой рубашке и брюках он уехал аж до Вязьмы.
Безопаснее, чем кажется.
Разъезжать по Москве на фиксе или мотоцикле на скоростях в разы экстремальнее нашего увлечения. На обоих транспортных средствах я сам периодически передвигаюсь — сравнить есть с чем. Я не хочу называть себя “зацепером”. Между нашим безобидным путешествием и безумными выходками колоссальная разница. Мы не забираемся на крышу, не ходим возле проводов, стараемся более-менее взвешенно оценивать ситуацию. Как-то раз нас приняли.
Разъезжать по Москве на фиксе или мотоцикле на скоростях в разы экстремальнее нашего увлечения. На обоих транспортных средствах я сам периодически передвигаюсь — сравнить есть с чем. Я не хочу называть себя “зацепером”. Между нашим безобидным путешествием и безумными выходками колоссальная разница. Мы не забираемся на крышу, не ходим возле проводов, стараемся более-менее взвешенно оценивать ситуацию. Как-то раз нас приняли.
Седина — признак мудрости
Мы остановились на огромном железнодорожном узле — это серьезный охраняемый объект. Наш вагон был заполнен щебнем, что очень мешало быть бесшумными. Затаившись, мы ждали темноты. Буквально через 15 минут слышим рабочих. “Так, парни, выходим, — сказал человек, посветивший на нас фонариком. — Михалыч, мы их сняли. Что с ними делать-то?” Последовал ответ: “А чё, там пацаны какие-то?” Посмотрев на полуседого Димона, рабочий сказал: “Не, ну как пацаны? Один уже седой весь”(Диме — 34, мне — 33, а цвет волос у него соответствует образу жизни). Мы очутились у Михалыча, который оказался очень адекватным. Ему понравилась наша ежегодная традиция. Мы даже с ним оказались земляками. Михалыч с доброй ухмылкой назвал нас долбо*бами, отметив, что заехали на такой объект. Там все контролируется камерами, тепловизорами и прочей серьезной техникой — пройти незамеченным нельзя. После добродушного общения с Михалычем, нас проводили со станции.
Послесловие
Путешествие на товарном поезде для меня как медитация. Кто-то идет на йога - ретрит, а я отправляюсь в неизведанном направлении на товарном поезде.
Мы остановились на огромном железнодорожном узле — это серьезный охраняемый объект. Наш вагон был заполнен щебнем, что очень мешало быть бесшумными. Затаившись, мы ждали темноты. Буквально через 15 минут слышим рабочих. “Так, парни, выходим, — сказал человек, посветивший на нас фонариком. — Михалыч, мы их сняли. Что с ними делать-то?” Последовал ответ: “А чё, там пацаны какие-то?” Посмотрев на полуседого Димона, рабочий сказал: “Не, ну как пацаны? Один уже седой весь”(Диме — 34, мне — 33, а цвет волос у него соответствует образу жизни). Мы очутились у Михалыча, который оказался очень адекватным. Ему понравилась наша ежегодная традиция. Мы даже с ним оказались земляками. Михалыч с доброй ухмылкой назвал нас долбо*бами, отметив, что заехали на такой объект. Там все контролируется камерами, тепловизорами и прочей серьезной техникой — пройти незамеченным нельзя. После добродушного общения с Михалычем, нас проводили со станции.
Послесловие
Путешествие на товарном поезде для меня как медитация. Кто-то идет на йога - ретрит, а я отправляюсь в неизведанном направлении на товарном поезде.
