Смотришь на подиумные показы и не понимаешь, куда можно надеть это. Что-то из увиденного можно представить на мероприятии, вроде бала Института костюма MET Gala. Однако бывают случаи, которые сложно представить даже на таком событии. Нынешние коллекции основной линейки COMME des GARÇONS — один из примеров. Чуть ли каждый образ из Весна / лето' 23 не укладывается как в повседневную реальность, так и тематическое мероприятие. Что мы видим, ничем не обязано, не имеет утилитарной цели и нецелесообразно. Хотя последнее определение не совсем верно. COMME des GARÇONS — далеко не маленькая компания, которой необходим финансовый рост и благополучие.

Работы основательницы COMME des GARÇONS Рей Кавакубо в 80-ые сейчас покажутся не такими радикальными. Рей однажды утверждала, что расстраивается, когда ее труды легко понимают. "Чем больше людям не нравится, тем новее мне кажется работа, — упоминала Кавакубо. — Фундаментальной проблемой человека является его боязнь к переменам. Я всегда стремилась к тому, чтобы быть непонятым всеми. Но мне надо соблюдать компромисс между своими ценностями и покупателей". С каждым годом коллекции COMME des GARÇONS становятся все более сложными. Но это не тот принцип, когда вещь хороша, потому что новая. В работах Рей есть прогресс, который не обусловлен стремлением к современности как к самоцели. Однако ей каждый год приходится выпускать новые коллекции, не говоря уже про множество брендов под эгидой COMME des GARÇONS, включая мерч коллекции Play.

Кавакубо сама заявляла, что ее творчество неправильно считать искусством. Однако многие могут возразить и привести пример, что однажды "непонятые" художники продаются сегодня за большие деньги. Философ Иммануил Кант утверждал, что только будучи нравственным субъектом, можно свободно выражать настоящие эстетические суждения. Только в этом случае это превращается в искусство, а не в товар. Но мода изначально заточена на продажи — у нее нет свободы от интереса. Чувство объективности по Канту является иллюзией. К тому же в сегодняшних реалиях многое делается для соцсетей. Претенциозные составляющие показа могут затмить остальную одежду (не говоря уже о знаменитостях и их выходках). В рамках школы Баухаус сложные одеяния носили иной характер.

Оскар Шлеммер был главой сценической мастерской знаменитого немецкого учебного заведения и вел междисциплинарный курс "Человек". В нем он затрагивал три аспекта существования: биологическое, социальное и метафизическое. Шлеммер также задействовал их в своей знаменитой постановке "Триадический балет". До этого все искусство в рамках Баухауса было статично. Это была возможность за счет динамики по-новому открыть цвет, форму и их взаимоотношения с другими объектами. При этом еще добавилось такое "земное" ограничение как время. Кстати, Шлеммер не имел никакого опыта в театральном искусстве — он был скульптором и художником. "Триадический балет" освобожден от сюжета, а зрителю необходимо было целостно считывать как формы, цвет и пространство рождают новое чувственное измерение.

Взглянув на фото "Триадического балета", представляешь, как столь сложные наряды задавали тон движению тела, не обременяя его нарративом вроде культуры. В контексте моды это также работает, но она ограничена системой, где нельзя не думать о заработке. При этом в ней есть много от популярной культуры. Немецкий философ 20-го века Теодор Адорно считал, что такая разновидность не только плохое искусство, но и вредное, поскольку оно преграждает путь к истинной свободе. Но, тот же COMME des GARÇONS, коллекции ready-to-wear Noir Kei Ninomiya, что-то из работ Крейга Грина бывают далеко не утилитарны. Хотят ли они облететь соцсети? Не исключено. Но такие работы не так легки на подъем в плане понимания — особенно на фоне остальной коллекции. Претенциозная надпись на футболке порой имеет больший успех.

Искусство должно стать неудобным и трудным для бесконечного потребления. Об этом утверждал французский теоретик искусства, художник-авангардист, философ Ги Дебор. Он имеет в виду, что зритель должен не просто созерцать, а проходить сквозь искусство, погрузиться в него, "умереть", очнуться и взглянуть по-новому на реальность. Узнавая предмет, мы находимся в безопасности. Возвышенная красота находится где-то на границе возможного и невозможного, в ней есть странная и непонятная неизведанность. Мы же по большей части находимся в состоянии гнетущего комфорта. Рей Кавакубо наравне с другими смелыми дизайнерами тоже ставит препятствия. Что-то из этого даже когда-то окажется в музее, лишившись своей сути присоединения с человеческим телом. Можно ли все эти сложносочиненные неподъемные наряды назвать искусством? Вряд ли… Но такими работами дизайнеры вправе высказываться о взаимоотношении моды и искусства в рамках прагматичной системы.